Когда мне задают вопросы о тайцзицюань, я стараюсь ответить исчерпывающе – насколько позволяет собственный опыт и понимание. Если кто-то интересуется занятиями – непременно приглашаю на занятия. Всегда нахожу время для беседы с незнакомыми людьми, которые зачастую живут на другом конце света (в последние годы такое случается всё чаще). Но я никогда не заговариваю о наших методах с теми, кто ими не интересуется, не пытаюсь убедить посторонних в их действенности, не агитирую всех и каждого, и не спорю с теми, кто сомневается.
Так было не всегда.
Первые несколько лет происходящее казалось мне чем-то из ряда вон выходящим, я был уверен, что обнаружил настоящее сокровище, новый дивный мир, настолько яркий и неповторимый, что все вокруг непременно должны узнать о его существовании.
Я говорил о тайцзицюань без умолку.
Я советовал занятия всем без разбору.
Я спорил и злился, когда собеседник проявлял разумный (и – закономерный) скепсис.
Короче говоря, я вёл себя как последний дурак (прошу прощения у тех, кто узнал в этом последнем пункте себя, искренне надеюсь, что у вас это пройдёт – как прошло у меня).
Вы можете возразить в том духе, что, мол, если о практике не говорить, то о ней никто и не узнает – в том числе те, кому это искусство нужно позарез, и я соглашусь с вами: действительно, о тайцзицюань нужно говорить. Более того, я уверен, что практику и практикующих нужно исследовать, нужно предъявлять результаты исследований широкой публике.
Но делать это нужно без нажима, без шумихи, без преувеличений, вооружившись здравым смыслом и критическим мышлением.
Нужно говорить об этом тихо – так тихо, что речь о тайцзицюань сама станет сродни тайцзицюань (ведь тайцзицюань – тихое искусство).
Это сложно – потому что мир сегодня таков, что кажется: быть услышанным – удел лишь тех, кто кричит громче всех.
Но это совершенно необходимо, ведь если мы привыкнем кричать о тайцзицюань, эта привычка лишит нас главного: самого тайцзицюань.
Тайцзицюань, о котором кричат на всех углах - уже не тайцзицюань.
Внутренняя практика действительно способна на многое – но только в том случае, если человек принимает решение сам - интересоваться ему или нет, заниматься или нет, и только люди, способные самостоятельно, по своему почину приступить к практике, оказываются способны взрастить плоды этой практики.
Если вы видите мир чёрно-белым, вас вряд ли очарует Ван Гог, сколько бы не жужжали искусствоведы о его величии.
Если у вас нет тяги к реальной практике, она вряд ли появится просто потому, что вас силком притащили на занятие.
За десятилетия преподавания я убедился в этом.
Быть может, однажды убедитесь и вы.