ПОДРОБНОСТИ:
ВИДЕО:
Alan Wallace - MINDFULNESS IN SCIENCE - March 23, 2015
Cultivation of wise desires and intentions with B. Alan Wallace at Mind & Its Potential 2014
АУДИО:
Медитация в школе Сюань-Сюэ: лекции, семинары, занятия
Буддийская традиция шаматхи
Алан Уоллес (материалы сайта Лаборатория RealMindfulness)
(The Buddhist Tradition of Samatha — Journal of Consciousness Studies, 6, №2-3, 1999)
Природа и цель шаматхи
По сравнению с Западной наукой буддийское исследование природы мира отталкивается от радикально иной точки отсчета и их методы разнятся соответственно. Пионеры научной революции, включая Коперника, Кеплера и Галилея, в основном интересовались природой физических объектов, предельно далеких от субъективного мира человека: таких как относительное движение Солнца и Земли, характер поверхности Луны и эпициклы планет. Центральным принципом научного натурализма является чистейшая объективность природы, свободная от малейшего «загрязнения» субъективностью. Принципы объективизма требуют от науки иметь дело лишь с эмпирическими фактами, проверяемыми эмпирическими методами, и перепроверяемыми любым третьим лицом. Такие факты должны относиться, в первую очередь, ко всеобщему, а не к личному, т.е. должны быть доступны более чем одному наблюдателю.
Другой аспект этого принципа состоит в том, что научное знание — подобно знанию в астрономии или физики, — должно быть эпистемологически объективно, другими словами — быть независимым от наблюдателя. Глубинное ограничение подобного идеала состоит в том, что он не способствует изучению субъективных феноменов, что, вероятно, обусловило тот факт, что научные исследования ума начались через целых триста лет после начала Научной Революции. И после этого потребовалось еще сто лет, чтобы признать природу сознания правомерным объектом научного исследования. Коротко говоря, принцип объективности исключает субъективный человеческий ум и сознание из непосредственной сферы естественных наук.
В полную противоположность объективной ориентации Западной науки, Буддизм начинает с предположения, что ум это первичный источник человеческих радостей и горестей, и играет центральную роль в понимании мира в целом. В хорошо известном высказывании, приписываемом Будде, утверждается: «Ум предшествует всем феноменам. Когда ум постигнут — постигаются все феномены». Таким образом, с точки зрения буддийской традиции, ум и сознание само по себе — первичные предметы интроспективного (самоуглубленного) исследования. Кроме того, подобно тому, как невооруженный глаз оказался непригодным инструментом для исследования Луны, планет и звезд, буддисты считали, что недисциплинированны ум является неточным инструментом для исследования природы сознания, ментальных объектов и процессов. Отталкиваясь от опыта ранних индийских созерцателей, Будда усовершенствовал технику успокоения и улучшения внимания, а затем использовал ее новым образом, подобно тому, как Галилей усовершенствовал телескоп и использовал его для наблюдения за небом. На протяжении следующих 2500 лет буддийские созерцатели развивали свою практику и использовали эти методы для тренировки ума, что, по их мнению, должно быть инструментом прямого наблюдения за феноменами сознания. Результатом этих исследований явились сформулированные ими сложные теории возникновения сознания, его природы и активной роли сознания в мире; но их поиски никогда не приводили к чему-либо подобному эмпирической теории мозга.
С другой стороны, им удалось разработать строгие приемы исследования ума «от первого лица», а первейшая задача в таком поиске — это таким образом натренировать внимание, чтобы оно могло стать достоверным, точным инструментом наблюдения. Разумеется и без такой тренировки можно обратить свое осознание внутрь, но недисциплинированный ум очень быстро впадает в возбужденное состояние и утрачивает сосредоточенность, а если ему удастся успокоиться — то немедленно соскальзывает в состояние притупленности и вялости, где можно забыть о какой бы то ни было ясности сознания. Ум, попеременно впадающий то в возбуждение то в сонливость, не лучший инструмент для исследования чего бы то ни было, а в буддизме такой ум прямо признается «нефункциональным».
Таким образом, первой целью в буддийском исследовании ума является такое утончение внимания и установление баланса нервной системы, что в итоге ум становится по настоящему «рабочим» инструментом, свободным от пагубных влияний возбужденности и притупленности. Для того чтобы достичь такого состояния, два вышеуказанных препятствия должны быть ясным образом идентифицированы в рамках своего личного опыта. Возбуждение — первое препятствие на пути наблюдения ума — определяется как волнение, интенциональный (целенаправленный) ментальный процесс, который следует за притягательным объектом, и проистекает из навязчивой страсти.[Процесс называется «интенциональным» не потому, что вызван волевым путем, а потому, что имеет свой собственный объект постижения.] Притупленность, с другой стороны, — это интенциональный ментальный процесс, который имеет место, когда внимание становится вялым, слабым и объект медитации не постигается с ясностью и силой. Считается, что притупленность происходит от неведения.
Методы тренировки внимания, разработанные буддистами для противодействия возбужденности и притупленности известны как «шаматха», буквально «безмятежность», «покой». Так называемое состояние «шаматхи» — это невозмутимое состояние внимания, при котором препятствия возбужденности и притупленности исчерпывающим образом устранены. Дисциплина шаматхи не связана ни с какими философскими или религиозными верованиями. Подобную тренировку внимания можно обнаружить в различных созерцательных традициях в истории, включая Индуизм, Буддизм, Даосизм, Христианство и Суфизм. Ее можно рассматривать, как своего рода созерцательную технологию, которая применялась разнообразными способами лицами, придерживающимися совершенно различных философских и религиозных воззрений.
Основная цель практики шаматхи — это развитие устойчивости и ясности внимания. Для понимания этих двух характеристик в рамках буддийской психологии необходимо пояснить, что в буддизме обычно утверждается, что поток осознания состоит из последовательных моментов (или «пульсаций») познания, каждый из которых длится около десятка миллисекунд. Кроме того в череде моментов восприятия, многие акты осознания состоят из моментов нераспознающего(неутверждающего) познания (non-ascertaining cognition), когда объект появляется в рассеянном осознании, но не распознается и его суть не устанавливается.
В рамках этой теории, рискну предположить, что уровень устойчивости внимания растет в связи с пропорцией распознающих моментов познания в отношении избранного объекта. То есть по мере роста устойчивости все меньше и меньше моментов распознающего сознания фокусируются на любом другом объекте. Это ведет к однородности моментов распознающего восприятия. Уровень ясности (яркости) внимания соответствует соотношению моментов распознающего и не-распознающего познания: чем выше частота моментов распознающего восприятия, тем выше ясность внимания. Таким образом реализация шаматхи — это достижение исключительно высокой плотности однородных моментов распознающего сознания.
Возвращаясь к аналогии с телескопом, развитие устойчивости внимания можно уподобить размещению телескопа на устойчивой платформе; одновременно, развитие ясности внимания -подобно полировке линзы и точной фокусировке телескопа. Цонкапа (1357-1419), выдающийся созерцатель и философ, принадлежащий к тибетский буддийской традиции, приводит более традиционную аналогию для иллюстрации важности развития ясности и устойчивости внимания для прозрения сути вещей. Предположим вы ночью хотите рассмотреть висящий ковер. Если вы используете масляный светильник, который светит ярким и немигающим светом, то вам удастся разглядеть изображенный узор. Но если лампа будет тусклой (или яркой, но будет мерцать из-за ветра), то вам никогда отчетливо не увидеть изображение.
Использование ментального изображения в качестве объекта в практике шаматхи
Среди широкой гаммы медитативных техник, разработанных для развития шаматхи, тибетскими созерцателями, принадлежащими к буддийской традиции, обычно использовался метод концентрации внимания на ментальном изображении. Таким изображением мог быть любой визуальный объект (например веточка или камешек), хотя тибетские буддисты отдавали предпочтение ментальным картинам, имеющим для них особое религиозное значение, таким как изображения Будды.
Независимо от вида техники, которой следовал практик на своем пути к шаматхе, два умственных качества играли ключевую роль в развитии устойчивости и ясности внимания:
это осознанность исамонаблюдение (интроспекция). Санскритский термин, который мы здесь переводим как«осознанность» имеет еще одно значение — «памятование». Они описывают способность, не отвлекаясь, поддерживать внимание на знакомом объекте. Таким образом, когда в качестве объекта медитации используется ментальная картина, осознанность постоянно фиксируется на этом изображении. Кроме того, картина должна ясно распознаваться (определяться), в противном случае невозможно достичь полной устойчивости внимания, тонкая притупленность не рассеивается и концентрация остается «дефектной».
Считается, что осознанность ментального изображения является разновидностью ментального восприятия. В реальной практике шаматхи обычно сначала визуально опираются на реальный физический объект, такой как, например, камень. Когда форма объекта становится полностью знакома, то затем, практик продолжает реконструировать ее ментальное изображение и сосредотачивается на нем. На этой стадии практики ментальное восприятие познает форму камня с помощью силы его визуального восприятия. Таким образом, ментальное восприятие не познает камень напрямую, а, скорее, памятует (вспоминает) о нем на базе непосредственно предшествующего визуального восприятия этого объекта.
В соответствии с буддийской психологией ментальная картина камня не является ментальной способностью или ментальным процессом, поскольку не познает свой собственный объект, но такжеи не является чем-то материальным в буддийском смысле (состоящим из частиц или материи). Скорее ее следует рассматривать, как форму для ментального сознания, тот же самый тип квалии[термин, используемый в философии сознания, для обозначения сенсорных, чувственых явлений любого рода], как и формы, которые появляются в состоянии сновидения. В этой практике, осознанность фокусируется на ментальном изображении самом по себе, а не на физическом камне, которому подобно изображение. Другими словами, функция осознанности состоит в том, чтобы поддерживать памятование об изображении камня, постоянно наблюдая его «внутренним взором», в манере аналогичной визуальному наблюдению самого камня.
Осознанность — это ключевое средство достижения шаматхи, но оно должно сопровождаться таким качеством ума, как самонаблюдение (интроспекция). В то время как задачей осознанностиявляется постоянное направление внимания, без забывания, на объект медитации, функциясамонаблюдения — следить за самим процессом медитации. Таким образом, самонаблюдение — это разновидность мета-когнитивного навыка, который выступает в роли «контроля качества» в развитии шаматхи, немедленно выявляя отклонения возбуждения и притупленности. В буддийской традиции самонаблюдение (интроспекция) определяется как непрерывная проверка состояния тела и ума практикующего (Шантидева, ст. 108) и рассматривается как производное от интеллекта (умственных способностей).
Буддийское утверждение о возможности самонаблюдения, как формы мета-познания (познания процесса познания), ставит перед нами интереснейшую проблему: может ли ум наблюдать сам себя. Буддисты обычно утверждают, что в любой отдельно взятый момент, сознание и сопутствующие ему ментальные процессы имеют единый объект, и в любой момент только одно сознание может быть порождено у отдельно взятого индивида. Более того, в знаменитой речи, приписываемой самому Будде, утверждается, что ум не может наблюдать сам себя, подобно тому, как нож не может разрезать сам себя или кончик пальца не может потрогать сам себя. Аналогичным образом, ум не может быть увиден, как внешний объект или с помощью внешних органов чувств.
Я полагаю, что стоящая за этим утверждением идея состоит в том, что даже когда кто-то осознает свой субъективный опыт в качестве объекта, всегда остается чувство разделенности между наблюдателем и наблюдаемым опытом. Чувство двойственности сохраняется. В контексте обычного двойственного познания невозможно помыслить существование субъективной осознанности без объекта этой осознанности, и, равным образом, не может быть объекта без ссылки на субъекта познающего и выделяющего этот объект. В соответствии с буддийской философией Тибета субъект и объект обоюдно взаимозависимы. Все феномены, переживаемые как объекты и субъекты, появляются внутри, и в зависимости, от концептуальных рамок, в которых они выделяются.
Когда кто-то наблюдает за своим субъективным опытом в качестве объекта, наблюдатель, судя по всему, отличен от самого опыта; и если кто-то наблюдает за наблюдателем, то остается ощущение двойственности между наблюдающим за наблюдателем и самим наблюдателем. Эта гипотеза наблюдателя, воспринимающего одновременно существующего с ним наблюдателя, воспринимающего одновременно существующего с ним еще одного наблюдателя, ведет нас к бесконечной регрессии. Индийский буддийский мастер созерцания Шантидева (VIII век) обошел эту проблему постулируя, что вместо одновременно существующих параллельных метакогнитивных процессов, человек просто вспоминает предыдущий момент сознания. Коротко говоря, Шантидева предположил, что можно вспомнить предыдущий субъективный опыт, который не был познан как нечто отдельное, изолированное. По его мнению, когда некто вспоминает виденное ранее событие, он вспоминает, как событие, так и себя, воспринимающего данное событие. Субъект и объект вызываются в памяти как единое, пережитое событие, в рамках которого субъект ретроспективно выделяется в качестве такового. Но Шантидева отвергал возможность для единичного акта познания одновременно познать свой объект и самого себя.
Приведем пример: когда чье-то внимание фокусируется на синем цвете, этот человек не наблюдает за своим восприятием этого цвета. Однако, когда его интерес сдвигается к переживанию синего, он фактически вспоминает, как он смотрел на него мгновение назад. В ходе этого процесса человек концептуально и ретроспективно отделяет субъективные элементы от самого процесса пережитого события, в котором синий цвет и опыт его переживания слиты воедино. Таким образом, если внимание сдвигается взад и вперед между восприятием цвета и воспоминанием о процессе смотрения, то это выглядит так, как если бы такой сдвиг можно было сравнить со смещением внимания от объектов в центре сознания к объектам на его периферии; но в соответствии со взглядами Шантидевы, вместо этого внимание сдвигается от воспринимаемого объекта на кратковременное вспоминание предыдущего события. И в воспоминании этого события субъект выделяется и вызывается к жизни. Когда кто-то вызывает в памяти восприятие прошедшего события, то у него сохраняется чувство дуализма (двойственности) между собой и вызванным восприятием. Один акт познания не может воспринять самого себя, и таким образом, субъектно — объектный дуализм остается.
В этом случае самонаблюдение (интроспекция), действуя как разновидность ментального восприятия, вспоминает ментальные процессы, такие как возбуждение и притупленность, из предшествующего момента опыта. Эмпирически, когда кто-то полностью концентрируется на визуальном объекте, то его ментальное восприятие фокусируется на этом объекте и не познает переживание этого объекта. Когда же внимание сдвигается к визуальному переживанию самому по себе, визуальный объект становится нечетким, хотя и не исчезает совсем. Этот явный сдвиг внимания от объекта к субъекту видимо вызывает смещение внутри субъектно — объектного поля (или матрицы) визуального опыта: когда кто-то в большей степени концентрируется на субъективном опыте, он становится менее сознательным в отношении объекта, когда кто-то в большей степени концентрируется на субъективном опыте, он становится менее сознательным в отношении объекта. Точка зрения Шантидевы в этом вопросе видимо такова: хотя человек и не сознателен в отношении субъективного опыта визуального восприятия в тот момент когда этот опыт переживается, он может позже вызвать в памяти субъектно — объектную матрицу и таким образом внести начальный субъективный опыт в свое сознание.
Этапы развития шаматхи
Продвижение в развитии шаматхи предполагает прохождение девяти последовательных этапов. Начальная цель тренировки — развить непрерывное, устойчивое, произвольное внимание, но на первом этапе (называемом «установление внимания») ум в значительной степени находится под влиянием возбужденности. Более того, поскольку практик сознательно пытается закрепить неотрывное внимание на одном объекте, вместо того чтобы позволить уму блуждать где ему вздумается, возникает впечатление, что сознание переполняется навязчивыми мыслями сильнее чем в обычных условиях. Практикующий вызывает ментальное изображение в уме, но немедленно теряет его и внимание рассеивается.
Это начальная, ограниченная способность к фиксированию внимания была выявлена в ходе современных экспериментов, в ходе которых измерялось кратковременное сосредоточение внимания в процессе решения простейших сенсорных задач. Результаты этих экспериментов свидетельствуют, что высший уровень такой кратковременной концентрации длится от 1 до 3 секунд. Научные исследования внимания, проводившиеся в конце 19 века, также указывали на то, что произвольное внимание не может фиксироваться на объекте дольше чем на несколько секунд. Эти выводы привели Уильяма Джеймса к утверждению, что «никто не способен непрерывно направлять внимание на объект, который остается неизменен».
В соответствии с буддийской традицией, очень трудно непрерывно удерживать внимание на объекте, который остается неизменным, но эта способность может быть развита. Продвигаясь по последовательным этапам тренировки шаматхи, даже наличие осознанности и самонаблюдения (интроспекции) не гарантирует того, что устойчивость внимания будет возрастать (например, распознав наличие возбужденности или притупленности, практик может, все же, не совладать с применением противоядий). По мнению Цонкапы, лекарством от этого может быть культивирование энтузиазма, который тесно связан с вмешательством и усилиями. В соответствии с буддийской психологией, энтузиазм — ментальный процесс, целенаправленно связывающий ум с широким спектром объектов и видов деятельности. В нашем случае, когда возбужденность или притупленность проявляются, ум подталкивается энтузиазмом к тому, чтобы вмешаться с целью их устранения. Цонкапа уподобляет отношения между умом и энтузиазмом, железу, которое движется под влиянием притяжения магнита. Страстное желание избавиться от возбужденности и притупленности возникает в результате распознавания всех негативных последствий, которые они могут вызвать, и понимания выгод от преодоления этих препятствий. Таким образом, первые две стадии тренировки осваиваются путем изучения сути практики и размышления о выгодах ее освоения.
На ранних этапах освоения обучающегося поощряют практиковать ежедневно, посредством многочисленных коротких сессий — по восемнадцать пятнадцатиминутных сессий с минимальными отвлечениями между сессиями. В результате настойчивой практики, считается, что практикующий переходит на вторую стадию развития внимания, называемую «непрерывное размещение»(continual placement). На этой стадии ум все еще остается субъектом столь сильной возбужденности, что внимание больше времени находится вне объекта чем на нем, но время от времени практикующий переживает периоды непрерывности внимания длительностью около минуты. Другими словами, иногда внимание на протяжении целой минуты полностью не покидает объект. Но даже в эти моменты устойчивого внимания ум остается подвержен тонкой возбужденности, выражающейся в «фоновом шуме» или ментальной болтовне. В опыте это выглядит, как если бы внимание оставалось фиксированным на ментальном изображении даже если одновременно в уме появляются другие мысли и сигналы от органов чувств. В соответствии с буддийской психологией, однако, речь идет скорее о том, что в эти мгновения внимание отрывается от объекта, но эти разрывы настолько кратки, что поток внимания к основному объекту кажется непрерывным. В любом случае, на этом этапе достигается лишь грубый уровень устойчивости внимания, который чередуется с периодами сильной возбужденности, когда объект полностью забывается.
По мере того, как продолжается тренировка, число сессий в течение дня постепенно уменьшается, а длительность каждой из них растет. Упор в этом отношении всегда делается на поддержании высокого качества внимания, а не на количестве времени, потраченного на практику. Следующий уровень развития внимания носит название «поправляемое размещение» (patched placement),на котором внимание почти все время сосредоточено на объекте и лишь время от времени когда проявляется грубая возбужденность его следует подправлять. То есть периоды устойчивости внимания становятся более частыми и более долгими.
Когда практикующий достигает четвертой стадии развития внимания — «запертого размещения» (close placement) — внимание становится настолько устойчивым, что полностью не покидает объект медитации на протяжении всего времени каждой сессии. Третья и четвертая стадии достигаются главным образом путем культивирования осознанности (mindfulness) и основной упор делается на развитии устойчивости внимания, а не на развитии ясности. На самом деле буддийские созерцатели обнаружили, что если начинающий практик стремится к достижению большей ясности на начальных этапах, это в действительности препятствует развитию стабильности. По достижении ступени «запертого размещения», сила осознанности проявляется в полной мере, достигается состояние грубой устойчивости внимания, а практик становится свободным от грубой возбужденности.
На этом этапе пути особенно легко впасть в самодовольство и решить, что цель развития устойчивого и управляемого внимания уже достигнута. В действительности же практикующий остается подвержен тонкой возбужденности и двум видам притупленности (грубой и тонкой). Цонкапа предупреждает, что если ученику не удастся распознать эти пороки, и он продолжит свою практику в таком ключе, то он рискует снизить свои умственные способности. Уильяму Джеймсу также были известны патологические случаи, когда умом овладевала повторяющаяся монотонная идея и он пришел к выводу, что подобные эпизоды представляют собой единственную возможностью, когда внимание может фиксироваться на неизменном объекте (James, 1950).Буддийские созерцатели, в свою очередь, отстаивали мнение, что психическое здоровье может быть сохранено и даже улучшено по мере того, как развивается высокий уровень ясности устойчивого внимания.
Таким образом пятый уровень (называемый «укрощение» (taming)) и шестой («умиротворение» (pacification)) достигаются с помощью силы самонаблюдения (интроспекции), используя которую практик непрерывно отслеживает процесс медитации, выискивая проявления притупленности и тонкой возбужденности. На «стадии укрощения» рассеивается грубая притупленность, в которой не хватает ясности внимания. А на «стадии умиротворения»устраняется тонкая возбужденность так, что даже периферийные отвлечения исчезают.
В это же время все возрастающее чувство радости и удовольствия появляется во время медитации, так что седьмая и восьмая стадии тренировки внимания («полное умиротворение»(complete pacification) и «однонаправленное сосредоточение» (single-pointed attention)) достигаются с помощью силы энтузиазма. На седьмой стадии устраняется даже тонкая притупленность, препятствовавшая полной мощи ясности внимания принести свои плоды. А на этапе«однонаправленного сосредоточения» (single-pointed attention) ум может пребывать несколько часов подряд в совершенной стабильности и ясности на выбранном объекте, без малейшей самой тонкой притупленности или возбужденности. Уильям Джеймс предсказывал, что если внимание будет сконцентрировано на ментальном изображении достаточно долго, то будет возможно достичь в «глазу ума» той же степени яркости и четкости, что и при визуальном восприятии объекта и это в точности соответствует отчетам буддийских созерцателей о своем опыте на указанном этапе развития шаматхи.
С освоением девятой стадии, называемой «размещение в равновесии» (balanced placement), которая достигается с помощью силы привыкания, нужно лишь начальное усилие воли на старте каждой медитативной сессии; после этого непрерывное, устойчивое внимание к объекту порождается без усилий. Более того обращение к воле, к усилиям, на данном этапе, в действительности, представляет собой препятствие в практике. Это время позволить природному равновесию ума поддерживать себя самому, без вмешательства извне.
Достижение шаматхи
Даже если некто дошел до 9-го этапа «размещение в равновесии» (balanced placement) шаматха все еще не достигнута полностью. Ее достижение, в первую очередь, знаменуется драматическим сдвигом в нервной системе практикующего, который характеризуется приятным чувством тяжести и онемением в верней части головы. За этим следует заметный рост гибкости ума, а затем тела, которые ведут к живости и легкости. Следом возникает переживание физического блаженства, а затем ментального блаженства, которые переполняют практикующего на некоторое время. Но вскоре восторг сходит на нет и, по мере того, как он исчезает, внимание непоколебимо и спокойно устанавливается на объекте медитации, и происходит полная реализация шаматхи. Приведенные выше данные, описывающие сдвиг в нервной системе и его последствия, получены путем личного опыта наблюдений от первого лица. Еще предстоит выяснить, как и насколько подобная теория, и сопутствующие ей физиологические изменения, могут быть обнаружены объективным путем и объяснены в терминах современной науки.
С достижением шаматхи практикующий отстраняет внимание от предыдущего объекта медитации и весь поток его внимания однонаправленно, без концепций, фокусируется на самой природе сознания; и внимание полностью отстраняется от физических чувств. Таким образом, впервые за весь период обучения практикующий не старается вызвать в памяти знакомый объект или ментально вступить с ним в контакт. Его сознание в данный момент пребывает в состоянии отсутствия проявлений; считается, что этот опыт носит чрезвычайно тонкий характер и его трудно реализовать. Только аспекты абсолютного осознания, яркости и радости проявляются в уме, без всякого вмешательства со стороны объектов органов чувств. Ни одна мысль, возникшая в уме, не может закрепиться, ни размножиться; она исчезает в согласии со своей внутренней природой, подобно пузырьку возникшему на поверхности воды. Отсутствует чувство физического тела и кажется, что ум становится неразделимым с пространством.
Пока практикующий пребывает в этом состоянии отсутствия внешних проявлений, хотя для одиночного момента сознания остается невозможным наблюдать за самим собой, есть возможность вызвать в памяти непосредственно предшествующий момент сознания, который, в свою очередь, способен вызвать свой собственный, непосредственно предшествующий момент сознания: ведь любой из моментов не содержит никаких внешних проявлений или возникающих в нем объектов. Таким образом, из-за однородности этого потока ума, в котором каждый момент сознания памятует о предыдущем моменте сознания, сознание на собственном опыте познает само себя.
Определяющими характеристиками сознания, которые воспринимаются путем припоминания в таком состоянии, являются, во-первых, чувство «яркости», или внутренне присущей светоносности, способной к проявлениям в любой форме; во-вторых, способность знать, или моменты познания. Достигнув шаматхи, и путем сосредоточения внимания на предельной яркости и предельном познании опыта, практикующий следит за определяющими характеристиками сознания самого по себе, а не за качествами иных объектов сознания.
Использование Не-Мышления в качестве объекта практики шаматхи
Если основной целью развития шаматхи является распознавание природы сознания, можно задаться вопросом: нет ли более прямой стратегии — без связи с ментальными образами или с другими объектами? И действительно, многие буддийские созерцатели обучались альтернативным техникам культивирования неконцептуального внимания с самого начала своего тренинга, не сосредотачиваясь ни на каком другом объекте, подобном ментальному изображению. В этом методе глаза остаются открытыми, расслабленный взгляд направляется в пространство напротив. В соответствии с буддийской психологией это пространство — разновидность формы, познаваемой умственным, а не чувственным восприятием. В сознании отсекаются все мысли о прошлом, будущем и настоящем. Избавив ум от мыслей, практикующий позволяет ему пребывать в состоянии подобном безоблачному небу: чистым, ясным, пустым и беспристрастно лишенным цепляния за какие-либо объекты.
В этой практике, как и в других техниках развития шаматхи, стабильность и ясность внимания развиваются посредством осознанности и самонаблюдения (интроспекции). Здесь объектом осознанности является полное отсутствие мыслительной деятельности, а с помощью самонаблюдения (интроспекции) отслеживают не находится ли ум под влиянием возбужденности или притупленности. Цонкапа особо отмечал, что следуя этому методу, необходимо четко распознавать отсутствие мыслительной деятельности, как объект медитации, а не просто позволять своему уму временно опустошаться. Здесь, на мой взгляд, он говорит о том, что практикующий должен убедиться, что его ум не сползает в состояние спутанного транса, а на всем протяжении тренинга поддерживает активно вовлеченными свои умственные способности. Практикуя таким образом, ученик проходит девять описанных ранее стадий развития внимания. В конечном итоге достигается шаматха и, как и в предыдущем методе, она характеризуется радостью, яркостью и отсутствием концепций.
Буддийские созерцатели подняли вопрос: превосходит ли неконцептуальное состояние шаматхи всякое концептуальное структурирование и преобразование, и достаточно ли простого подавления мышления для вхождения в полностью неконцептуальное состояние осознания. Выдающийся тибетский буддийский созерцатель Карма Чагме (1612-1678) озвучил общее мнение тибетской традиции, когда утверждал, что хотя это состояние может быть легко спутано с концептуально неструктурированным осознанием, оно все же изменено процессом мышления; человек сохраняет концептуальное сознание даже если его внимание фиксируется в не-концептуализации.
Поместить ум в его естественное состояние
Есть что-то неестественное в вышеописанных состояниях не-концептуальности, к которым ведет тренировка; ум искусственным образом уводится от внешних проявлений, а процесс мышления подавляется. Сознание, воспринимающее такие черты, как радость (joy), ясность (clarity) и не-концептуальность (non-conceptuality), на понятийном уровне отделено от обычных процессов абстрактного (концептуального) мышления и всех тех внешних проявлений, в которые оно обычно вовлечено. Можно задаться вопросом: «Нельзя ли выявить природные характеристики сознания, в самом разгаре работы ума, без подавления мыслительной деятельности?» Ведь как бы то ни было, сознание очевидно присутствует и является активным в те моменты, когда возникают мысли, и, в принципе, нет причин почему его нельзя было бы распознать.
И именно для этих целей и существует техника «размещения ума в его естественном (природном) состоянии», которая была разработана и передавалась в рамках индо-тибетской традиции буддизма. Этот метод, подобно всем остальным техникам развития шаматхи, удерживает ум свободным от отвлечений, так что внимание не уносится бесконтрольно под действием сенсорных или ментальных стимулов. Тем не менее, этот метод — особенный: внимание практикующего не фиксируется ни на каком объекте. В этом методе взгляд направляется в пространство перед медитирующим, но не фокусируется ни на каком объекте. Ментально ученик направляет внимание в сферу ума, и какое бы событие не случилось ему наблюдать в уме — будь то мысль, картина, чувство, страстное желание или что-то еще — он просто отмечает его, не пытаясь концептуально классифицировать, поддерживать или подавлять происходящее. Позволяя своему уму пребывать в свободном и непринужденном состоянии, практикующий наблюдает за тем, какими способами события в уме возникают и как проходят сами по себе, без какого либо вмешательства. Осознание фиксируется на настоящем моменте, а вниманию не позволяют ни теряться в мыслях о прошлом и будущем, ни цепляться за объекты в настоящем.
Обычно, когда возникают мысли, человек концептуально цепляется за тот объект, которого они касаются, но в данной технике, практикующий воспринимает и отслеживает мысли сами по себе, не вынося суждений и не оценивая их. Сердце практики — это позволить сознанию пребывать в своем «естественном состоянии» незамутненном (limpid) и ясном (vivid), без вовлечения в эмоциональные колебания и обычные мыслительные шаблоны. Практикуя данную технику, ученик попеременно отыскивает цепляния и вовлеченность сознания и снова и снова отпускает осознание. Считается, что это эффективный способ рассеять вялость и притупленность. Индийский созерцатель буддийской традиции Падмасамбхава, живший в VII веке, следующим образом описывает эту технику:
«Не сосредотачиваясь ни на каком объекте медитации, ничего не изменяя и не искажая, просто без колебаний удерживай внимание в его собственном естественном состоянии, в его природной ясности, его собственном качестве, как оно есть.
Пребывай в ясности и погрузи ум в состояние раскрепощенности и свободы. Поочередно наблюдай: кто внутренне сосредотачивается и кто расслабляется. Если это ум, спроси: «Где тот, кто расслабляет и сосредотачивает ум?» Настойчиво наблюдай ум, а потом снова расслабься. Если так делать, возникнет прочная устойчивость и ты даже сможешь узнать осознание (ригпа)» [Цит. по книге «Естественное освобождение. Учение Падмасамбхавы о шести бардо.» Спб.: Уддияна, 2003, стр.111].
В результате этой практики возникает состояние безупречной шаматхи, при котором осознание, будучи помещенным на объект, непоколебимо присутствует и не отвлекается случайными мыслями; оно ясно и чисто, свободно от загрязнений притупленностью, вялостью или замутненностью. Этим методом также могут быть распознаны абсолютная ясность и познавательная способность сознания.
Предполагаемые результаты достижения шаматхи
В дополнение к многочисленным весомым результатам достижения шаматхи, которые упоминались выше, буддийские созерцатели утверждали о существовании еще целого ряда побочных эффектов. Считается, что при следовании вышеописанным практикам, у ученика снижается частота и длительность проявлений негативных эмоциональных состояний, таких как агрессия и страстное желание. А если подобные негативные процессы возникают, то практикующий не поддается им с легкостью, и его ум пребывает в покое и бесстрастности. Кроме того, в частности, как результат пребывания ума в его естественном состоянии, человек переживает неконцептуальное чувство того, что ничто не способно повредить его уму, независимо от того прекращена, или нет, мыслительная деятельность. В промежутках между медитативными сессиями, когда ученик возвращается к обычному круговороту повседневных дел, он переживает повышенное чувство ясности внимания; это похоже на то, как если бы его сны были наполнены исключительной концентрацией, а жизнь в сновидениях приобрела особое значение. Эти утверждения значимы с психологической и физиологической точки зрения и могут быть научно проверены, для того чтобы мы могли более точно понять, что понимается под «ясностью внимания» («attentional vividness») и прочими подразумеваемыми сдвигами в сознании в моменты сна и сновидения.
Также буддийская традиция утверждает, что когда достигнута шаматха, относительно легко могут быть развиты множество различных форм сверхчувственного восприятия и сверх-нормальных способностей. Они включают в себя такие способности как навык постижения чужих умов, память о прошлых жизнях, умение проходить сквозь твердые предметы, способность ходить по воде, порождение множества тел и тому подобное. Для образованного человека, воспитывавшегося в современном западном мире, первой реакцией на подобные утверждения может быть их полное отрицание, без малейшего раздумья. Лично я не знаю обоснованы или нет подобные утверждения. Однако, многие из буддийских созерцателей, высказывавших подобные утверждения, прошли строгую, методичную школу тренировки внимания, подобной которой никогда не было на Западе или она давно была утеряна. Одним словом, они проводили эксперименты с сознанием до сих пор неизвестные современной науке. Поэтому огульно отрицать подобные утверждения даже не попытавшись эмпирически проверить их было бы ненаучно и догматично. С другой стороны, принять эти утверждения, не подвергая их проверке, было бы еще более ненаучно и легковерно.
Упоминания о сверхчувственном восприятии и паранормальных способностях достаточно распространены в рамках буддийской традиции, которая теоретически допускает возможность подобных достижений, и где изучается и практикуется множество техник для их практического воплощения. Вспомним ранее упомянутое утверждение Будды: «Ум предшествует всем феноменам. Когда ум — познан, то и все феномены становятся познанными». За этим утверждением следует не менее провокативное: «Если ум взят под контроль, то и все вещи берутся под контроль». Современная наука со своей стороны, по-видимому, заявляет обратное: когда все окружение, тело и, главное, мозг взяты под контроль , ум также подчиняется. Отсюда для достижения комфорта, счастья и свободы от страха и страдания современный Запад ищет техники контроля окружающей среды и поддержания физического здоровья; все это привело к появлению оглушающей массы препаратов, служащих для контроля ума, дающих возможность расслабиться, поддерживать состояние бодрствования, засыпать, совладать с депрессией, противостоять расстройствам внимания, улучшить память, испытать эйфорию, блаженство и даже достигать якобы мистических состояний сознания.
Современный западный подход всячески поддерживает тех, кто создает, выводит на рынок и распространяет вышеописанные виды технологий и медикаментов, и это глубоко ослабляет пользующегося ими индивида. Буддийский подход, с другой стороны, дает мало стимулов к скрупулезному, продолжительному, направленному вовне исследованию физических процессов и развитию технологий. Рассматривая, происходящую на наших глазах, беспрецедентную встречу древней буддийской традиции и современной науки, нет никаких причин, которые вынуждали бы нас выбрать одну из этих систем и полностью отрицать другую; хотя вопрос какой из систем отдать предпочтение — это вопрос личных склонностей.
Предельная цель практики шаматхи не просто познать на своем опыте первичные характеристики сознания или развить исключительную ментальную силу. Речь идет о реализации предельной природы осознания, свободной от концептуального посредничества и структурирования, превосходящую даже концепции существования и не-существования. Такое базовое осознание известно в традиции, как «природа Будды», и считается нашей основной природой, бездонным и неиссякаемым источником интуитивной мудрости, сострадания и внутренней силы. Для некоторых исключительных индивидуумов, описанный выше метод помещения ума в его естественное состояние может оказаться достаточным для достижения этой реализации; но для большинства людей, после достижения шаматхи необходима дальнейшая практика, впрочем этот вопрос выходит за рамки данной работы.
Предварительные замечания к будущей науке созерцания
В конце XIX века многие физики были совершенно убеждены, что в их сфере не осталось больше места для крупных открытий: их понимание физического мира по ключевым вопросам было практически полным. Одна из небольших проблем, которую нужно было разрешить, была известна как «ультрафиолетовая катастрофа». Она была связана с несовместимостью энтропии и энергии в формуле, вытекающей из классической термодинамики. Решил эту проблему Макс Планк, который таким образом положил начало современной квантовой теории, которая потрясла самые основы физических взглядов на основы мироздания.
Хотя в данный момент речь не идет о том, что когнитивные науки создали всеобъемлющую картину того как работают наш мозг и ум — совсем наоборот! — все же большинство экспертов, работающих в данной сфере, пришли к заключению, что сознание является продуктом работы мозга и не более того, и нет места закону причинности вне физического мозга. Тот факт, что современной науке не удалось установить природу сознания, ни вызывающие его причины, а также, что наука далека от того, чтобы открыть все корреляции мозга и сознания, нисколько не уменьшает уверенность этих экспертов в своем материалистическом взгляде на природу ума. Когда эмпирические знания о природе и потенциале сознания заменят современные метафизические предположения, я очень подозреваю, что «проблема сознания» сыграет в истории науки роль, подобную «ультрафиолетовой катастрофе».
Наиболее эффективный способ получить подобные знания, на мой взгляд, это согласованные, совместные усилия, как со стороны профессиональных когнитивных ученых, так и «профессиональных созерцателей», с использованием для решения трудной проблемы сознания, как техник внешнего наблюдения, так и интроспективных навыков. Подобное сотрудничество может повлечь за собой, среди прочего, длительные исследования постепенного продвижения к шаматхе людей, посвятивших себя этой цели, подобно ученым и инженерам, участвовавшим в Манхэттенском проекте. Успех их усилий в покорении атома полностью изменил лицо современного мира. Успешное завершения «Проекта Шаматха» могло бы привести к сходным результатам, и если эти усилия будут осуществляться с альтруистическими целями, присущими Буддизму и другим великим созерцательным традициям мира, то это может иметь огромные благоприятные последствия для всего человечества.
B. Alan Wallace, The Buddhist Tradition of Samatha — Journal of Consciousness Studies, 6, №2-3, 1999
Перевод: http://realmindfulness.ru/
Оригинал перевода на сайте http://realmindfulness.ru/
Владимир Малявин
Оригинальные страницы на сайте "Средоточия":
Как заниматься тайцзицюань? Часть первая >>>
Как заниматься тайцзицюань? Часть вторая. «Устойчивость в центрированности» >>>
Как заниматься тайцзицюань? Часть третья. Движение >>>