top of page
Фото автораДмитрий Дейч

Вина. Беспамятство

Когда мне было шесть лет, я потерял ключ от дома.


Это случилось первого сентября. В первый школьный день.


Папа сказал: «иди, ищи».


Я пошёл.


Часа два или три подряд я исследовал маршрут дом-школа, школа-дом, пытаясь восстановить события: вот тут я плёлся, тут бежал вприпрыжку, тут останавливался, тут погладил кошку (наклонился, ключ выпал), тут размахивал найденной веткой, поражая невидимых врагов (и ключ выпал), тут говорил с соседом, демонстрировал ему пенал, учебники и тетрадки (открыл портфель, ключ выпал), тут залез на дерево, чтобы дотянуться до плодов шелковицы, которые росли слишком высоко, чтобы сорвать их, стоя на земле (и ключ выпал)...


Я ничего не нашёл.


Вернуться с пустыми руками не мог, и продолжал, обречённо подвывая, ходить взад-вперёд: дом-школа, школа-дом.


Стемнело. Я уже не заглядывал под кусты и под камни, перестал смотреть под ноги: было ясно, что ключ потерян окончательно.


Нарезая десятый или сотый круг персонального ада, я повстречал дедушку. Он сделал вид, что встреча наша случайна, хотя было ясно: он тут потому, что сердобольная бабушка отправила искать запропавшего горемыку-первоклассника. Я знал это почти наверняка, но полной уверенности не было: я не заслуживал того, чтобы быть найденным. Ведь я ПОТЕРЯЛ КЛЮЧ!


- Хочешь, вместе поищем?


Ещё бы! Пока я искал чёртов ключ самостоятельно, было муторно и мерзко: я был ВИНОВАТ. Меня НАКАЗАЛИ. Искать ключ с дедушкой - совсем другое дело: всё равно, что в индейцев играть.


Мы нашли его почти сразу.


Ключ лежал на лавочке.


Я сидел на этой лавочке, когда показывал соседу пенал, учебники и тетрадки. Ключ был в маленьком кармашке портфеля, и когда я доставал пенал, он выпал.


Но почему-то до встречи с дедушкой, пока я десятки, сотни, тысячи раз проигрывал эту сцену в уме, я был абсолютно, железно уверен, что разговаривал с соседом стоя, а не сидя. И не на лавочке, а в аллее, под деревьями.


И только когда ключ нашёлся, я вспомнил как обстояли дела НА САМОМ ДЕЛЕ.


Откуда дедушка узнал как всё случилось? Почему я, непосредственный участник событий, пусть и шести лет от роду, не мог этого вспомнить, а дедушка, стоило мне рассказать, что по дороге из школы я повстречал Иван Матвеича, что Иван Матвеич спросил как прошёл первый школьный день, что я похвастался первой оценкой и первым остро заточенным карандашом, что я показал ему тетрадки... дедушка, которого там не было, который обо всём этом узнал с моих слов, сразу догадался где искать ключ?


Ответ проще пареной репы.


Дедушка не был ВИНОВАТ. Он просто искал ключ. Я был ВИНОВАТ, и не ключ я искал, а отбывал НАКАЗАНИЕ. В этом вся разница.


Детская психика очень подвижна. Убедить ребёнка в том, что он что-то сделал (или чего-то не сделал), зарядив это «что-то» чувством вины - легче лёгкого.


Особенно если так поступать принято. Если все так поступают. Если с тобой самим тоже так поступали. И с отцом твоим, и с отцом твоего отца...


Будь мужиком! Не смотри по сторонам! Не считай ворон! Будь таким как я! Будь мной!


- Папа просто хочет, чтобы ты был самым лучшим, - объяснила мне мама.


Я в это не поверил.


И теперь не верю.


Недавно мы говорили об этом с отцом, и он сказал, что больше всего на свете ему жаль вспоминать о том, как неоправданно строго он обращался с детьми. Я не виню его.


Он виноват не больше и не меньше первоклассника, потерявшего ключ в свой первый школьный день.


Тем не менее, я не хочу повторить траекторию его судьбы, и делаю всё возможное, чтобы со мной и моими детьми ничего подобного не произошло.


И всё же: что произошло НА САМОМ ДЕЛЕ?


Нет никакого «самого дела». И в этом всё «дело».


Это не значит, что ничего никогда не происходит.


Это значит, что наша память не способна в точности воспроизвести ни одно событие даже недавнего прошлого, не говоря о прошлом сколь-нибудь отдалённом.


Даже западная наука, до недавнего времени откровенно слепая в отношении сознания и его выкрутасов, сегодня хорошо знает, что памяти доверять не стоит. Опять же, чтобы не быть голословным, предлагаю всем заинтересованным лицам обратиться к современным исследованиям в области нейрофизиологии (например, см. «The Emerging Mind» Вилейанура Рамачандрана, одного из ведущих специалистов в этой области, президента Американской академии неврологии).


НА САМОМ ДЕЛЕ мы знаем только то, что ум легко способен подыграть внешним обстоятельствам: назвали тебя свиньёй, будешь хрюкать до посинения, пока продолжаешь верить в собственное свинство.


Я думаю, что НЕ ХОТЕЛ найти ключ, пока вина моя не была окончательно избыта. Пока был ВИНОВАТ, я искал его не там, где нужно. Моя память соорудила свою версию происшедшего таким образом, чтобы ключ найден не был. Если вам это покажется странным, поговорите с хорошим профессиональным психологом. Подобные вещи происходят сплошь и рядом (на «самом деле» - каждый день, с каждым из нас).


Дедушка ХОТЕЛ найти ключ, и умел абстрагироваться от эмоциональных факторов, окружавших эти поиски. Представив себе нашу с Иван Матвеичем встречу, он сразу сообразил, что престарелый Иван Матвеич первым делом должен был опуститься на лавку, а уж потом похвалить дебютанта за школьные успехи и насладиться видом моих учебников, тетрадок и пенала.


Дедушка сразу смекнул, что дело - в пенале: как только я сообщил, что ключ был в том же кармашке, что и пенал. Не нужно быть Ш.Холмсом, чтобы понять, что посеять ключ я мог, только расстегнув кармашек портфеля, а расстёгивал я его по пути из школы домой всего однажды - чтобы показать Иван Матвеичу новенький деревянный пенал с синими уточками на выдвижной крышечке (25 копеек в магазине канцтоваров).


Вот что было НА САМОМ ДЕЛЕ.


А может и нет.


Вспоминая об этом теперь, я скорее всего привираю, чтобы придать своему рассказу убедительности.


Я не делаю этого нарочно.


Вернее - я не знаю, делаю ли я это нарочно.


Нарочно или не нарочно? - сложный вопрос. Нам кажется, что мы точно знаем что сделали СПЕЦИАЛЬНО, нарочно, а что вышло само по себе, НЕЧАЯННО.


Но мы этого не знаем.


Я действительно потерял ключ первого сентября, шести лет от роду. Отец действительно заставил меня искать его. Дедушка действительно помог мне его найти. Ключ действительно был на лавке.


Об этом я могу говорить с большей или меньшей уверенностью - потому, что помимо меня это помнят другие. Пока дедушка был жив, мы с ним не раз поминали эту историю. С мамой говорили об этом недавно. Она помнила, что я искал ключ, но не помнила когда именно это произошло. Отец помнит эти события лучше меня самого.


Стало быть, есть вероятность, что дело было именно так.


Но это - всего лишь вероятность. Мы никогда не узнаем правды.


Даже если бы мы записали это на видео прямо по ходу действия, что-нибудь непременно осталось бы за кадром.


Наша версия развития событий - всего лишь версия, а не то, что произошло НА САМОМ ДЕЛЕ.


Это утверждение кажется банальным, даже недостойным обсуждения - пока мы не убеждаемся, что действуем прямо противоположно его смыслу. Как будто не знаем об этом...


Мы поступаем так намеренно или нечаянно?...





21 просмотр0 комментариев

Недавние посты

Смотреть все

Comments


bottom of page